«В наше больное время подвижники нужны, как солнце. Их личности – это живые документы, указывающие обществу, что есть люди иного порядка, люди подвига, веры и ясно осознанной цели». – …И эти мысли – о назначении художника, о роли писателя в жизни русского общества – не давали ему покоя: он постоянно размышляет об этом в письмах, дневниках, своих сочинениях: «Если опять говорить по совести, то я ещё не начинал своей литературной деятельности» (Суворину, 27 октября 1888 г.).

«Сам я от своей работы благодаря её мизерности удовлетворения не чувствую. Рано мне жаловаться, но никогда не рано спросить себя: делом я занимаюсь или пустяками» (Суворину, 26 декабря 1888 года). И это пишет Чехов, получивший от Академии наук Пушкинскую премию за сборник «В сумерках», создавший такие произведения, как «Степь», «Иванов», «Дуэль», «Палата № 6»…

Запись в дневнике:

«Если человек присасывается к делу, ему чуждому, например, к искусству, то он, за невозможностью стать художником, неминуемо становится чиновником. Сколько людей таким образом паразитирует около науки, театра и живописи, надев вицмундиры!» – Стремление отыскать ответ на мучавшие его вопросы, глубже познать жизнь народа, осознать до конца чувство ответственности художника перед ним привело А. П. Чехова к решению поехать на Сахалин: «Я многое узнаю и выучу. Полагаю, поездка – это непрерывный полугодовой труд, физический и умственный, а для меня это необходимо» (Суворину, 9 марта 1890 г.).

Путешествие по России, пребывание на Сахалине многое изменили в жизни Чехова, в его отношении к литературе, к своему творчеству:

«То, что Вы когда-то читали у меня, забудьте, ибо то фальшиво. Я долго писал и долго чувствовал, что иду не по той дороге, пока, наконец, не уловил фальши. Фальшь была именно в том, что я как будто кого-то хочу… научить и вместе с тем что-то скрываю и сдерживаю себя» (Суворину, 28 июля 1893 года).

В этом же письме А. С. Суворину писатель сообщает: «Написал я также повестушку в 2 листа «Чёрный монах»». – Как же отразились в ней мысли Чехова об искусстве, о литературном творчестве, о назначении художника?

Антон Павлович скромно назвал свою «повестушку» медицинской, изображающей молодого человека, страдающего манией величия.

Современники писателя не поняли чеховскую повесть, считая её всего лишь «психиатрическим этюдом», находя в ней неясность идейной позиции автора… А Лев Николаевич Толстой, добрая душа, прочитав «Чёрного монаха», воскликнул: «Это прелесть! Ах, какая это прелесть!».

Самые разнообразные мысли и чувства вызывает чеховское произведение: видишь в нём типы и мотивы, которые вскоре писатель разовьёт в повести «Три года», пьесах «Дядя Ваня», «Вишнёвый сад». Любопытны размышления героя повести о гениальности и сумасшествии, таланте и посредственности, стадности и избранности человеческого существования: все те раздумья, занимающие общество и сейчас, добавлю я.

А какой по-детски беззаботною нотой начинается повесть!

«…Впереди целое лето, ясное, весёлое, длинное, и вдруг в груди его (Коврина) шевельнулось радостное молодое чувство, какое он испытывал в детстве, когда бегал по этому саду… прекрасное настоящее и просыпавшиеся в нём впечатления прошлого сливались вместе; от них в душе было тесно, но хорошо».

Учёный, философ, Андрей Васильевич Коврин приехал в гости к садоводу Песоцкому. Много работал. Подружился с дочерью Песоцкого Таней.

Однажды Коврин рассказал Тане легенду о чёрном монахе: тысячу лет назад он шёл по пустыне, а его отражение через атмосферу появлялось то в одном, то в другом месте земли. И этот мираж блуждает по всей – по всей вселенной. Через тысячу лет монах-мираж снова попадёт в земную атмосферу и покажется людям…

И монах действительно показался Коврину: этот призрак, продукт его больного воображения, беседует с героем:

– Ты служишь вечной правде. Твои мысли, намерения, твоя удивительная наука и вся твоя жизнь носят на себе божественную, небесную печать, так как посвящены они разумному и прекрасному, то есть тому, что вечно.

– Но разве людям доступна и нужна вечная правда, если нет вечной жизни?

– Вечная жизнь есть.

– Ты веришь в бессмертие людей?

– Да, конечно. Вас, людей, ожидает великая, блестящая будущность. И чем больше на земле таких, как ты, тем скорее осуществится это будущее. Без вас, служителей вечному началу, живущих сознательно и свободно, человечество было бы ничтожно; развиваясь естественным порядком, оно долго бы ещё ждало конца своей земной истории. Вы же на несколько тысяч лет раньше введёте его в царство вечной правды – и в этом ваша великая заслуга…

– А какова цель вечной жизни?

– Как и всякой жизни – наслаждение. Истинное наслаждение в познании, а вечная жизнь представит бесчисленные и неисчерпаемые источники для познания.

…Быть избранниками, служить нетленной правде, стоять в ряду тех, которые на несколько тысяч лет раньше сделают человечество достойным царствия божия. То есть избавить людей от нескольких лишних тысяч лет борьбы, греха и страданий, отдать идее всё – молодость, силы, здоровье. Быть готовым умереть для общего блага, – какой высокий, какой счастливый удел!

Вот они – заветные мысли художника – о служении высшему началу, царству вечной правды, познании как истинном смысле жизни, об избавлении людей от изнуряющей борьбы за существование и страданий. Об этом мечтал писатель, сам уже больной, кашлявший кровью. Дух его укреплялся верой в великое предназначение человека, очищающую силу искусства. И это давало А. П. Чехову стимул к творчеству и радость. «…Мне кажется странным, что от утра до ночи я испытываю одну только радость, она наполняет всего меня и заглушает все остальные чувства. Я не знаю, что такое грусть, печаль или скука».

– Разве радость – сверхъестественное чувство? Разве она не должна быть нормальным состоянием человека? Чем выше человек по умственному и нравственному развитию, чем он свободнее, тем большее удовольствие доставляет ему жизнь. Апостол говорит: «Постоянно радуйся. Радуйся же и будь счастлив».

Но почему же эти прекрасные мысли автор отдал двойнику Коврина – «Чёрному монаху» – призраку?

Да мог ли не видеть Чехов (тем более после Сахалина!), как груба, некрасива, несвободна жизнь русского человека? И что только в мечтах он бывает порою счастлив…

Талантливый садовод Песоцкий вырастил дивный сад, страдал, мучался, отдавал ему все силы. А после смерти Песоцкого всё пошло прахом… Не нашла счастья Таня – ни в уходе за садом, ни в любви. Только в бреду, в бессознательном состоянии счастлив Коврин. Да почему же так не везёт в жизни этим хорошим, так желавшим счастья людям?

И всё же светлой, радостной нотой заканчивается повесть!

«Он (Коврин, – авт.) звал Таню, звал большой сад с роскошными цветами, обрызганными росой, звал парк, сосны с мохнатыми корнями, ржаное поле, свою чудесную науку, свою молодость, смелость, радость, звал жизнь, которая была так прекрасна… Невыразимое, безграничное счастье наполняло всё его существо». – Так и мы, вместе с Чеховым, не теряем сил и надежд на радость, светлое будущее и вечную жизнь, которая обязательно нам когда-нибудь снизойдёт.

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>